Проповедник - Страница 10

И только в последнем доме он получил наводку — не бог весть что, невелика добыча, ясное дело, но хоть что-то. Старый хрен из дома довольно далеко от Кунгсклюфтана слышал, как какая-то машина заезжала туда около трех, когда ему приспичило в сортир. Он даже смог уточнить время: без четверти три, но ему, конечно, и в голову не пришло выглядывать и смотреть, кто там и что. И он, естественно, и понятия не имел ни о водителе, ни об автомобиле. Но он много лет проработал инструктором в автошколе и поездил на чертовой прорве машин, поэтому авторитетно сказал, что это была не новая машина, что она уже хорошо поездила. Здорово, от счастья обделаться можно. Он битых два часа скребся тут под дверями и доскребся: убийца, по всей видимости, приволок сюда укокошенную около трех и вдобавок на старой машине. Да, вряд ли стоит кричать «ура».

Хреновое настроение Эрнста все-таки чуток подпрыгнуло, приподнялось на пару градусов, когда он ехал обратно через площадь. Вообще-то он возвращался в участок, но заметил, что на место прежних нарушителей правил парковки понаехали новые. Ну все, теперь вы у меня будете дышать в трубочку, пока не посинеете!

Настырное дзинканье заставило Эрику прерваться, когда она медленно и осторожно пылесосила. Пот струями тек по ее телу, и она отбросила от лица прилипшие влажные пряди волос, прежде чем открыть дверь. Вот черт, неужели это они? Они что, машину угнали, что так быстро ехали?

— Привет, толстушка!

Эрику тут же сжали в медвежьих объятиях, и она почувствовала, что их потного полку прибыло, — оказывается, не одна она потеет. Ее нос оказался где-то в районе подмышки Конни, и ей показалось, что по сравнению с тем, что она унюхала, она сама благоухает ну если не как лилия, то уж как роза наверняка.

Выбравшись из захвата Конни, Эрика поздоровалась с его женой Бриттой. Вполне вежливо, за руку, потому что, честно говоря, они едва знали друг друга и виделись мельком всего несколько раз. Рука Бритты была мокрой, скользкой, и у Эрики тут же возникло ощущение, что она держит не ладонь, а дохлую рыбу. Она с большим трудом подавила желание вытереть руку о брюки.

— Какое пузо! У тебя там близнецы, что ли?

Эрику дико раздражали подобные замечания на ее счет, но с определенного момента она начала понимать, что беременность — это такое дело, когда все, кто хочет, могут отпускать в ее адрес разные комментарии насчет ее живота и даже трогать его самым фамильярным образом. Она уже не раз сталкивалась с тем, что совершенно чужие люди подходят и беззастенчиво прикасаются к ее животу. Эрика ожидала, что это обязательное паскудство начнется и сейчас, и, конечно, не прошло и нескольких секунд, как руки Конни потянулись туда, куда она и думала.

— О, какой там у тебя маленький футболист внутри! Ясное дело, настоящий парень, спортсмен. Ишь как брыкается! Идите сюда, дети, вы должны пощупать.

Эрика не осмелилась протестовать и подверглась новой атаке. Ее ощупали две пары маленьких, заляпанных мороженым рук, которые оставили грязные следы на ее белой майке. Слава богу, Лиза и Виктор, соответственно шести и восьми лет, быстро потеряли интерес к этому занятию.

— Ну а что говорит гордый отец? Небось, дни считает?

Конни говорил, не дожидаясь ответа, — собственно, это ему и не требовалось. Эрика помнила, что диалоги не были его сильной стороной, Конни всегда тяготел к монологам.

— Да уж, черт побери, все мы волнуемся, когда эти мелкие спиногрызы готовятся появиться на свет. Опупеть можно, какие переживания. Но не забудь ему сказать, чтобы насчет того, чтоб побаловаться, он надолго забыл — пусть хоть узлом завязывает, ему теперь долго поститься.

Конни заржал и саданул локтем в бок своей Бритте, она в ответ выдавила кислую улыбку. Эрика поняла, что день будет длинным, и хорошо бы Патрик приехал домой вовремя.

Патрик осторожно постучал в дверь кабинета Мартина. Войдя, он увидел внутри такой образцовый порядок, что даже позавидовал. Письменный стол выглядел абсолютно стерильным, словно стоял в операционной.

— Ну, как дело идет? Что-нибудь нашел?

По убитому лицу Мартина Патрик понял, что ответ будет отрицательным, еще до того, как тот грустно покачал головой. Вот дерьмо. Сейчас самым важным для расследования было установить личность убитой женщины. Ведь наверняка где-то есть люди, которые о ней беспокоятся: кто-то о ней думает, кто-то по ней скучает.

— А у тебя как? — Мартин кивком указал на папку в руках Патрика. — Нашел, что искал?

— Да, думаю, да. — Патрик взял стул и сел рядом с Мартином. — Посмотри, вот здесь. Две женщины пропали из Фьельбаки в тысяча девятьсот семьдесят девятом году. Я даже не понимаю, как не вспомнил об этом сразу. Тогда это была новость номер один, на первой полосе. Тут собраны материалы расследований, по крайней мере те, что сохранились.

Над папкой, которую он положил на письменный стол, в воздух поднялось облачко пыли, и Патрик заметил, что у Мартина буквально зачесались руки почистить ее и протереть. Его удержал только взгляд Патрика. Патрик открыл папку и показал фотографии, которые лежали сверху.

— Вот это Сив Лантин, девятнадцати лет, пропала в ночь на Иванов день. — Патрик взял следующую фотографию. — А это Мона Тернблад. Она исчезла двумя неделями позже, ей было восемнадцать. Ни ту ни другую не нашли, хотя старались вовсю: прочесывали местность, тралили в воде, — все, что только можно придумать. Велосипед Сив обнаружили брошенным в канаве, но это все, что от нее осталось. А что касается Моны, то удалось найти только ее кроссовку.