Проповедник - Страница 91

В маленькой комнате быстро становилось очень жарко. Патрик поднялся и открыл окно, но это мало помогло: снаружи стояла такая же жара и духота. Анника сидела и, как веером, обмахивалась своим блокнотом. Мелльберг вытирал пот со лба ладонью, а Ёста заметно побледнел, несмотря на загар. Мартин расстегнул верхние пуговицы рубашки, и Патрик посмотрел на него с завистью. Только Эрнста, казалось, ничего не брало, ему все было по фигу. Он сказал:

— Да я жалованье ставлю, что это кто-нибудь из этих двух выродков. Они с полицией очень хорошо знакомы, не то что все остальное семейство.

— За исключением их отца, — напомнил Патрик.

— Это точно, за исключением папаши. Ну и что это доказывает? То, что из всей семейки они — самое большое гнилье.

— А как быть с показаниями насчет того, что последний раз Таню видели в Вестергордене? Как сказала сестра Якоба, он в это время находился дома, так что все указывает на него.

Эрнст фыркнул.

— Ну и кто говорит, что деваху видели там? Йохан Хульт. Не, я этому хмырю не верю, ни одному его слову.

— А когда ты собираешься поговорить с Якобом? — спросил Мартин.

— Я прикидывал, что мы с тобой сгоняем в Булларен сразу после нашего обсуждения. Я уже позвонил и выяснил, что он сегодня на работе.

— А ты не подумал, что Габриэль, наверное, его уже предупредил? — спросил Мартин.

— Наверняка он так и сделал, но с этим ничего не поделаешь. Нам необходимо выслушать, что он скажет, и только потом делать какие-то выводы.

— А как мы поступим с известием о том, что Йоханнес был убит? — продолжил настойчиво Мартин.

Патрику не хотелось признаваться в том, что он еще толком это для себя не решил. Он считал, что надо продвигаться постепенно и выяснить в первую очередь самое необходимое. Он боялся, что если опять обратится к прошлому и начнет увязывать убийство Йоханнеса с общей картиной, то совершенно запутается и у него опустятся руки. Он вздохнул.

— Нам надо действовать последовательно, шаг за шагом. Во всяком случае мы ничего не будем рассказывать об этом Якобу, пока не поговорим с ним. И не надо, чтобы Сольвейг и сыновья тоже об этом узнали.

— Так что, следующая ступень — это разговор с ними?

— Да, я считаю, что так. Или, может быть, у кого-то есть какие-нибудь другие предложения?

Тишина. Ни у кого, похоже, идей не нашлось.

— А что мы будем делать? — спросил Ёста, тяжело дыша.

И Патрик с беспокойством подумал, как бы его не хватил сейчас сердечный приступ от жары.

— Анника сказала, что мы получили довольно много сообщений и звонков после того, как напечатали объявление о пропаже Ени. Анника их рассортировала и отложила наиболее интересные. Так что вы с Эрнстом, пожалуйста, пройдитесь по этому списку.

Патрик надеялся, что он не ошибается, вновь привлекая Эрнста к расследованию: ему следовало все же дать еще один шанс. Он подумал об этом после того, как Эрнст, казалось, с готовностью помог, и они с Ёстой отработали след с удобрением. Кроме того, совсем не обязательно, что этот след действительно обрывался и никуда не вел.

— Анника, я бы хотел, чтобы ты опять связалась с предприятием, производившим это удобрение, и попросила у них данные о клиентах не только у нас, но и в соседних районах. Мне, конечно, с трудом верится, что тела в Кунгсклюфтан привозили откуда-то издалека, но, может быть, стоит этим поинтересоваться.

— Никаких проблем, — сказала Анника, еще сильнее размахивая блокнотом. На ее верхней губе опять выступили капельки пота.

Единственный, кто остался не у дел, так это Мелльберг. Во-первых, Патрик не решился давать распоряжения собственному шефу, и во-вторых, он вообще не представлял комиссара занимающимся обычной повседневной работой по расследованию. Хотя Патрик должен был признать, что Мелльберг очень хорошо проявил себя: не позволил местным политикам давить на него и придерживал их в стороне.

Да, с Мелльбергом по-прежнему происходило что-то, мягко говоря, непривычное. Обычно его голос звучал громче всех, а сейчас он сидел притихший и задумчивый, витая в каких-то неведомых далях. Перемены, которые так изумляли всех его подчиненных последние несколько недель, казались незначительными по сравнению с этим просто настораживающим молчанием Мелльберга. Патрик спросил:

— Бертель, ты хотел бы что-нибудь предложить?

— Что? Прости, что ты сказал? — вздрогнул Мелльберг.

— Ты хотел бы что-нибудь предложить? — повторил Патрик.

— Да, конечно, — сказал Мелльберг и откашлялся, когда увидел, что все смотрят прямо на него. — Да нет, пожалуй, нет, у тебя, похоже, все под контролем.

Анника и Патрик переглянулись. Обычно Мелльберг вмешивался во все, что происходило в участке, но сейчас он лишь пожал плечами и поднял брови, показывая, что вопрос кажется ему решенным и больше не требуется ничего другого.

— Всем все понятно? Да? Хорошо, тогда работаем.

Все с облегчением вышли из жаркой комнаты, потому что даже в коридоре было чуть прохладнее. Остался только Мартин.

— Когда мы поедем?

— Я подумал, что нам сначала надо пообедать, и как только подкрепимся, так и рванем.

— О'кей.

— Поедим здесь, в комнате отдыха? Если так, то давай я сгоняю и куплю нам что-нибудь.

— Да, это было бы неплохо. А я, пока ты ходишь, успею позвонить Эрике.

— Привет ей, — сказал Мартин, выходя из комнаты.

Патрик набрал номер; он надеялся, что Йорген и Маде еще не уморили своим занудством Эрику до смерти…

— Тихое место, уединенное, я бы сказал.

Мартин оглядывался вокруг, но видел вдоль дороги только деревья. Они уже с четверть часа ехали через лес, и он уже подумывал, не заблудились ли они.